(no subject)

Света не знает, кто такой Петрик, и почему академики занимаются мракобесием. Пришлось объяснить. Последовал диалог.

- Вообще, ты счастливая девочка. Прочтешь одну херню раз в полгода – и взрываешься. А я это читаю каждый день.
- И кто тебя заставляет читать херню каждый день?
- Зато я спокойный.
- Толку-то от твоего спокойствия. Вот смотри: ты два года* каждый день читаешь херню. А где результат? Ну и зачем я буду повторять твой негативный опыт и тратить время на чтение херни?

Умная она все-таки. По-своему.

* два года - это сколько у меня больших книг не выходило. или три.

(no subject)

Похоже, грань между коммерческой и "толстожурнальной" прозой стирается.
С той разницей, что у нас такое вот наворачивание прилагательных и сложносочинение косноязычия - "армада-стайл", евпочя, - считается публикой за "высокий стиль" и "настоящую литературу".
У них пока еще нет.
Но оно уже там.

«Внезапно что-то тёмное, тяжело обрывая дикий виноград, оплётший стену и терраски обоих этажей, и ломая хрупкие стволы рыжих лилий и бледно-сиреневых ирисов, росших прямо под террасками, опустилось почти у самых моих ног. Это не было ни птицей, ни зверем, это было гораздо большее, что отчасти напоминало человека. Вместо тела на земле распростёрлось зимнее пальто с большим котиковым воротником, из которого прямо на меня смотрели два тусклых тёмных глаза»(Наталия Брагина. С высоты птичьего полёта // Знамя. 2009. № 12).

Нет, это не фантастика и не хоррор. Это всего лишь воспоминание о том, как упала со второго этажа сумасшедшая старуха, свекровь соседа-полковника. В пальто.